Зимовье Чаринское

[Ирина Котельникова]

Наконец-то почти завершилась работа по Зимовью Чаринскому и я могу выложить на сайте тему, заодно компенсировать моё отсутствие.
Ирина Котельникова
Зимовьё Чаринское
Посидим у костра? Отчего-то мне грустно...
Письмена древних рек вдаль уносят мечты,
и луна, словно "шитая рожа" тунгуса,*
подбирает для сна'добий царских цветы.

Пошаманим чуть-чуть? В котелок бросим горстку
наговоренных шёпотом, северных трав.
Запах смолки сосновой перебьёт сердца горечь,
и легенды тайги оживут до утра.

Заскрипят одноногие тени деревьев
и корявые ветви протянут к огню.
Ты не бойся. Они просто руки погреют.
Это духи тунгусов. Я их не гоню.

Посидим у костра? Ночь устроена мудро.
Всё, что знаю, сегодня доверю тебе.
А когда ты устало задремлешь под утро,
я уйду в облака по скалистой гряде...
Ирина Котельникова

Предыстория темы

«А по всей речке живут тунгусы чаринские» - с этой надписи на Чертеже земли Якутского города, составленном тобольским сыном боярским Семёном Емельяновичем Ремезовым, начнём сказание о реке Чаре, о заселявших её тунгусах, о завоевании казаками земли Якутской, о зимовье Чаринском, построенном для сбора ясака в низовьях Чары на устье реки Кемы  впадающей в Чару.
Величавая, то буйная, порожистая, то спокойная река Чара берёт начало из двух больших озёр Леприндо, называемых в те стародавние времена Лемберме.
Сохранилась в народе легенда о Чаре, пересказанная Николаем Сергеевичем Березиным, сказителем из Чапо-Олого.
Легенда о Чаре
«Давным-предавно, говорят, всё могло превращаться в камень. Вот в те далёкие времена жил злой и жадный князь Удэкан. Бесчисленные стада его оленей паслись на лучших пастбищах, большие кладовые-лабазы были доверху набиты золотом, серебром и мехами. Его яранги были из отборных сохатиных шкур, а внутри обиты дорогими кумаланами и мехами, всюду блестело золото и серебро.
Было у Удэкена много пастухов, каюров, разного рабочего люда и домашней прислуги. Но все эти люди жили бедно. Удэкен давал им ровно столько, чтобы они не умерли с голоду.
Вокруг стойбища Удэкена на тощих клочках пастбищ ютились яранги оленеводов-охотников. Вся земля принадлежала Удэкену, а нищие эвенки платили дань своему господину, отдавая ему лучших оленей из приплода. И всю пушнину, добытую на охоте, они также отдавали Удэкену.
Были у Удэкена верные слуги, которые рыскали по тайге и плетьми утверждали княжескую власть. Там, где они бывали, долго слышался стон и плач.
Злого князя Удэкена все боялись, при встрече с ним у каждого пробегал холодок по спине.
Однажды, когда Удэкену было сорок лет, подсказали ему его тётушки, что нужно жениться, и, что живёт в соседнем стойбище Куанда, которая вполне годится в жёны.
Три года не просыхали слёзы на глазах Куанды, пять раз она пыталась бежать, несколько раз хотела наложить на себя руки, но бдительные слуги, особенно две старые тётки-шаманки не спускали глаз с Куанды ни днём, ни ночью.
Пятнадцать лет не было детей у Куанды, и только на шестнадцатом году у неё родилась дочь. Впервые за много лет на её губах появилась улыбка. Но вскоре Куанда умерла. А дочь назвали Чарой.
Не увлекали Чару золотые погремушки, а когда она подросла, то, как молодой оленёнок, запрокинув голову, убегала в тайгу. Ветер расплетал её чёрные, как смоль, волосы, а солнце ласкало лицо. Чара приходила в яранги бедных, и, сбросив верхнюю дорогую одежду, играла с эвенкийскими ребятишками. Вскоре на всех стойбищах мальчишки и девчонки знали и любили её и с нетерпением ждали её прихода.
С раннего возраста видела Чара беспросветную нужду оленеводов. На вопросы, почему они так бедно живут, люди сначала утаивали правду, но потом нашлись смельчаки, которые сказали, что их обирает её отец Удэкен.
Удэкену некогда было заниматься воспитанием своей дочери. Он вспоминал о ней только тогда, когда она попадалась ему на глаза.
Уже в 12 лет Чара среди своих сверсниц выделялась красотой,  и её стали называть «красавица Чара». На своих оленях Чара смело ездила в самые дальние стойбища, везла еду, лекарство для больных. Часто вступалась за эвенков перед слугами отца, и слуги боялись её.
Чару за добрые дела полюбил весь народ. О ней пели песни, слагали легенды.
Однажды красавице Чаре сказали, что слуги Удэкена уехали в род Икабья, и она бросилась туда, но опоздала. Предводитель слуг – Ункур возвращался обратно. На одной из его нарт был привязан старейшина рода Икабья старый Юктокан. Чара разрезала ножом кожаную верёвку и освободила пленника. После этого по всем стойбищам передавали из уст в уста, что Чара спасла Юктокана от верной смерти.
Хоть и много добрых дел делала для народа Чара, но ей казалось всё мало. В пятнадцать лет она отважилась, пошла к отцу и сказала: «Отец, у нас несметные богатства, мы утопаем в роскоши, а вокруг нас царит нужда, народу нечего есть. Там не услышишь песни – везде стоны, плач. Давай оставим себе столько, чтобы прожить без нужды, а остальное отдадим народу, ведь всё это отобрано у него».
Удэкен затрясся и позеленел от злости, он долго силился что-то сказать, а когда пришёл в себя, то велел бросить красавицу Чару в ледяную крепость Леприндо.
Все стойбища скорбили о Чаре и проклинали злого Удэкена. На помощь к Чаре пришли вода, солнце и ветер. Сообща они стали разрушать ледяную стену. И через три года в стене образовался пролом и красавица Чара вырвалась на волю.
Когда сказали Удэкену, что Чара освободилась из крепости Леприндо, то он окаменел от злости и превратился в медную гору. До сих пор ходят по Удоканскому хребту геологи, находят золото, серебро, медь и другие богатства из кладовых Удэкена.
А Чара после смерти отца стала хозякой. Она пошла по своему княжеству и стала дарить бедным оленей, давать им лучшие пастбища. Где не появлялась Чара, там наступал праздник.
Увидел красавицу Чару могучий богатырь Кодар. Он стоял на границах своего княжества и охранял его от набегов злого Удэкена. Увидел Чару и полюбил. «Красавица, остановись, посмотри на меня», – сказал Кодар. Но Чара так была увлечена заботой о своём народе, что не услышала слов богатыря. А любовь так овладела Кодаром, что он лишился дара речи. Бросил он свой пост, догнал Чару и обнял крепко и от избытка чувств окаменел и превратился в горный хребет. И поныне этот каменный хребет называется Кодаром.
Из окаменелых объятий Чара могла истечь только водой. С тех пор в этом месте возле скал Кодара бьёт грячий целебный источник, такой же горячий, как сердце красавицы Чары. Туда и по сей день люди приезжают с недугами и излечивают их.
Ослабленные солнцем, ветром, водой, ледяные стены Леприндо рухнули. На их месте образовались большие красивые озёра с хрустальной чистой водой. Из этих озёр по следу красавицы Чары потекла река и её стали называть Чара.
Река течёт тихо и величественно, но когда подходит к месту, где Кодар схватил в объятья красавицу Чару, вода с шумом и рёвом бросается на выступы скал. Так ревёт и стонет и мечется больше ста километров, пока не пройдёт хребет. Это Чара негодует на Кодара, на его любовь, которая отняла жизнь у обоих». Из филиалов Краеведческого музея п.Новая Чара
Вершины чаринские – так называли в старые времена верховья Чары, относящиеся к югу Якутии – и есть чарская котловина Каларского района. С этим определением мы не раз встретимся в повествовании.
Но целых триста километров петляет река по территории сегодняшней Якутии.
Якутский уезд по одной из карт того времени  простирался до территории Нерчинского уезда. Поэтому и связывает  Каларский район и Якутию река Чара общей историей.
Упрямая вещь топонимика. От общего корня образуются два слова. Жителей Чары Каларской называют чарцами, в документах пишут чарский, чарское. А у якутян прижилось слово чаринский, чаринское. В переводе с одного из маньчжурских наречий, к которому относится и языковая группа тунгусов, слово «чарын»  –  медь. Невольно напрашивается связь с крупнейшим Удоканским месторождением меди, которое находится недалеко от Чары. Не могли ли медные горы дать название реке? Да и красавица Чара, из легенды, дочь злого Удэкена, позеленевшего от злости, прямо указывает на зелёные отроги Удокана.  А то, что  тунгусы, да и якуты имели дело с медью, подтверждается документально.  Недаром казаки, завоевавшие Якутию, в распроссных речах выпытывали о золоте, серебре, меди, слюде, а также о природных красках, которые отправлялись для иконописи в Москву.
Вот как описываются украшения тунгусов в книге Гартвига Г. «Природа на крайнем севере»:  «На голове Тунгус носит татарскую ярмолку, всю унизанную бусами. Короткие, доходящие до колен панталоны, из тонкой замши, и башмаки также украшены полосками из бус (…) Наконец, лента, обвивающая длинную косу, красиво унизана оловянными пуговицами и старыми медными пружинами. Все эти украшения Тунгуски очень искусно нашивают сухожильями северных оленей».
Польский военнопленный Адам Каменский-Длужик, попавший в Якутию в 1660-1661г. писал в своём дневнике о якутянках:
 « в ушах носят серьги великие, как тарелки серебряные, на лбу носят круги, а на шее серебряные и медные обручи".
Не знаю, как вышло, но в археологическом отношении низовья Чары изучены лучше, чем территория Каларского района. Находки на териитории района ждут ещё своих исследователей учёных.
Стоянка древнего человека найдена в урочище Пески. Предполагается, что здесь была мастерская по изготовлению каменных орудий. Причём наконечники стрел изготовлены из нефрита и кремня. Вывод один, или нефрит добывали неподалёку, или всё же доставляли с Витима или Калара. Первобытные люди изготавливали из нефрита ножи, топоры, наконечники стрел и копий, так как нефрит по прочности в два раза прочнее стали. Река Витим   находится на расстоянии более 200 км от находки. Изделия из нефрита были найдены и на территории Якутии.  Это стоянки на реках Турукта и Мурья. Стоянка на р. Турукта относится к так называемой белькачинской культуре, для которой характерны изделия из нефрита.
В юго-восточной части урочища Пески найдена неолитическая стоянка человека (каменные изделия, керамика).

[Ирина Котельникова]

Древние заброшенные поселения в находят в районе Сюльбана, Пурелага, Намаракита.
О загадочных каменных кругах в горах Кодара поведал местный краевед Виталий Орлов:
«С 20 по 21 июля 2011 года Каларским центром туризма при Каларском  историко-краеведческом музее была проведена научно-исследовательская экспедиция в район Апсатского месторождения (Восточный Кодар», в которой приняли участия Чернышёв Андрей и автор данной статьи. Целью данной экспедиции было обследование места предполагаемых окаменелостей неизвестного происхождения, составление описания и сбор образцов (а об этом «загадачном» месте нам поведал фотограф-любитель Козлов Сергей). Окаменелости находятся в гребневой части одного из отрогов Восточного Кодара на высоте около 2000 метров, в районе реки Мускунах. В процессе выветривания значительная их часть обнажилась и скатилась по склону. Но некоторые образцы остались лежать в продолговатойформе, напоминающействол дерева, распиленного на небольшие чурки. Поэтому, первая версия – это окаменевшие деревья. Вторая – это дело рук древнего человека! Вот только для какой цели и как это применялось? Во время экспедиции мы сделали более подробное описание места нахождения окаменелостей. Отсняли и подготовили богатейший фотоматериал».В.Орлов. газета «Северная правда» № 41 2011г.
Кстати, эти окаменелости расположены вблизи интересной вершины. Выветренные скалы похожи на фигуру сфинкса.
Рис.А. Вершина фото Виталия Орлова

 
, Рис.Б. Загадочные камни фото В. Орлова.

 
Вполне возможно, что это было место поклонения чему-то.  Шаманов тоже хоронили у приметных вершин. Ниже будут сведения о заселении села Кюсть-Кемда. В деле о Балтуге Тимирееве, который собирался бежать от ясачного гнёта на вершины Чаринские, за Камень, есть примечательные строчки: «вожем у него итти хотел Чикыр-шаман, да Болтана-шаман же». Два самых известных шамана того времени. Не могло от них не остаться следов. Как знать, не приоткроют ли в будущем учёные ещё одну тайну истории края. Давно пора изучать и «вершины чаринские», как изучены низовья Чары.

[Ирина Котельникова]

Река Чара на территории сегодняшней Якутии имеет свою древнейшую историю. Первые поселения на реке Чара датируются 2-м и 1-м тысячелетием до н.э.  На левом берегу   в местности Багадьылах на 15-метровой скальной гряде обнаружены рисунки, выполненные светло-красной охрой. Они отображают моменты ритуального танца, две фигуры мужская и женская расположены крестообразно. Рядом антропоморфные рисунки с шаманской атрибутикой, зооморфные изображения. Рисунки относятся к периоду ымыяхтанхской культуры Якутии.

рис. В. Наскальные рисунки Оленеводческая тематика появляется позднее – в 1-м тысячелетии до нашей эры. Это изображение фантастического животного с рогами-ветвями, с прямоугольной мордой. Рисунки изучались археологическим отрядом Якутского государственного университета под руководством Н.Н.Кочмара в 1986году. В среднем течение Олёкмы открыто 6 неолитических стоянок. На стоянке Чыпчаал найдены изделия из керамики, наконечники стрел, различные ножи, скребки, пластины. Стоянка в нижнем течение Олёкмы в левом притоке р.Чара отнесена к эпохе камня.
Но историю Чары нельзя отделить от  реки Лены с её притоками Витимом и Олёкмой, а также  с  притоками Олёкмы – справа – Тунгиром, слева – Чарой, с устьем реки Кемы  и вот этих  найденных древних стоянок тоже, и конечно же города Олёкминска с его Олёкминским острогом, а так же и центра Якутии – Якутска с Якутско-Ленским острогом.
Первопроходцы.
Рис.Г. Первопроходцы

Освоение Сибири трудно представить без казачества.  Именно казаки часто были первопроходцами на неизведанных землях.  По  «спискам», «отпискам», «скаскам», «расспросным речам», «челобитным»  сейчас многие забайкальцы прослеживают  свои родословные. В 1619 году в только что основанном Енисейском остроге от тунгусского князца Илтика узнают казаки о «великой реке». По этой реке, рассказывал Илтик, «ходят суды большие и колоколы на них великие есть, звон их... слышат часто, и из пушек с тех больших судов стреляют». Кстати, колокола ещё одно свидетельство, что народы, населяющие Лену, знали, что такое медь. Сведения интригующие, во многом преувеличенные, возможно рассчитанные на то, чтобы запугать русских, стремящихся освоить и присоединить к России новые территории. Да и подоплека у донесения этого князца чисто личная. Идут на якутской земле войны якутов и тунгусов, вытесняются последние со своих охотничьих угодий. Вот придут казаки, белые люди и рассудят. Но не мирным путём пошло  присоединение Якутии, не добровольным. Недаром русских назывут людьми с «ледяными глазами».    Почти в то же время до мангазейских казаков название этой реки доносят тунгусы-буляши – «Лин» - Лена. Начинается соревнование в первенстве освоения новых территорий – не знаю, можно ли назвать это так. Но и те, и другие ринулись в неизведанные края. Не всегда они будут единодушными. Стремление выслужиться и первыми донести до государя опись новых земель приводило к стычкам между отрядами. А так же к двойному сбору ясака с одних и тех же людей. Но, как бы там ни было, это не умаляет заслугу казаков. Многие из них так и остались лежать навечно в якутской мёрзлой земле.
В 1620 году мангазеец Демид Сафонов, по прозвищу Пянда (Пенда) (« пянда» - опушка подола малицы) с отрядом в 40 человек первым решил совершить поход на «великую реку» - Елюене. За время двух зимовок построены зимовья Нижнее Пяндино и Верхнее Пяндино. Только весной 1623г. Пянда, пройдя волоком «вёрст с двадцать», увидел, наконец, Лену. Впервые проплывают его суда мимо устья левого притока –  Витима и правого – Олёкмы. Совсем  рядом, по сегодняшним меркам, с будущим Чаринским зимовьём. В интересующий нас период  бассейн реки Чары заселяют, как якутские, так и тунгусские роды. В ценральной части Якутии укрепляется власть кангаласского князца Тыгына. Кангаласские племена позднее расселятся и по р.Чаре.  Вдоль р.Чары  живут  якутские - миитские племена. По сенокосным поймам по обе стороны реки встречаются поселения  родов Уорбун Уса, Жархан Уса, Быйыттах Уса, Амбаардах Уса, Куопру Уса, Молбо Уса. Тунгусское население, а нужно сказать, что к тунгусам в то время относили и эвенков - оленьих людей - в основном состоит из пяти тунгусских родов: Жеюганский, Лаготский, Киндигирский, Хакагирский, Брагатский. Недаром увидел Пянда по обеим сторонам реки и устья Олёкмы множество юрт. О том, что и сама Чара была заселена в низовьях густо по обе стороны реки, говорит  надпись на Чертеже  Ремезова «А по всей речке живут тунгусы Чаринские». Вообще чертежи Ремезова – самый замечательный памятник истории, где мы найдём все остроги и зимовья земли Якутской и не только её.

[ПЕШКОВ]

Якутское воеводство.  Из свитка 1654 - 1660 годов. Двоегодичная служба.
Двоегодичная служба - это государственная служба служилых людей, казаков в двухгодичной командировке с целью выполнения заданий воеводы, стольника.
1 июля 162 г. по 1 сентября 163 г. целовальниками Федотом Тыриным и Иваном Помаскиным выдано пороху служилым людям на двоегодичную службу в различные места сбора ясака от инородцев, а именно:.... на Аргунь реку и на Тутур реку - всего по Якутскому воеводству - на 98 человек.
... по различным зимовьям и в Чаринское зимовье в том числе - всего по Якутскому воеводству - 124 человека.
Одногодовая служба. Ясачный сбор в Олекомский острожек, в Ылимский острожек, на Аргунь-реку, в Верхоленский, в Братский острог, в Чаринское, на Маю в верхний и средний, в Жиганы, В Бутальское, в Каленунское, на Вилюй верхний и Нижний, Усть - Вилюйское - всего 185 человек.
А.Ионин. Новые данные к истории Восточной Сибири в XVII веке. 1895 г. Иркутск.

[Ирина Котельникова]

В книге И.И. Серебренникова «Иркутская губерния в изображении Чертёжной книг Сибири Семёна Ремезова», вышедшей в 1913 году говорится: «Чертёжными работами занимался Ремезов в течение многих лет; ещё в 1695 г. он представил в Сибирский приказ карту Сибири, за которую и получил одобрение. После этого, на него было возложено поручение свести в одно целое все присылаемые из Сибири карты. В ноябре 1698 года Ремезов уже выполнил возложенное на него поручения, и представил свой новый труд думному дьяку Сибирского приказа Андрею Андреевичу Виниусу, и за работу был пожалован «выходом Великого Гоударя и пятью рублями денег (...) Продолжая и затем, по приказанию Виниуса, свои картографические работы уже в Тобольске, Ремезов, при помощи трёх своих сыновей, начертил так называемую Чертёжную книгу Сибири, окончив свои работы к 1 января 1701 г».
Тунгусы и якуты чаринские
ТУНГУСЫ ЧАРИНСКИЕ. ЭВЕНКИ.
Рис.2 Книга Георги Тунгусы

Что же представляли из себя  «тунгусы чаринские» и почему сейчас нет такой народности? Вспомним, что именно от тунгуса Илтика узнали казаки о земле якутской.
«Тунгусы называют себя Евойенами, потому что их праотца звали Евоеном. …Впрочем, называют их манджуры ссоломами, стрельцами и орочёнами, оленеводами от слова Орон – олень». Георги И.Г. «Описание всех в Российском государстве обитающих народов. Ч.3. Пер. с немецк. 1777г.
Ратцель Фридрих также не разделяет тунгусов и орочон. В своей книге «Народоведение», т.1 он пишет: «Тунгусское племя орочёнов собирается со своими юртами и стадами однажды в год на Нерче, несколько выше поселения Кыкер. Племенные старшины собирают здесь ясак …, чтобы передать его ближайшему правительственному чиновнику».
Рис.Д. Нерчинские Тунгусы

От слова Евоены, очевидно, и произошло слово эвенки – то название, которое сохранилось и по сей день.
 «Эвенки – устаревшее название тунгусы, один из коренных малочисленных народов севера. Язык эвенков относится к тунгусо-манчжурской семье языков».
Эвенки южной Якутии. Нерюгри Библиографический указатель. 2002г
 Наиболее полно описывает тунгусов Гартвиг Г. в книге «Природа и человек на крайнем севере»:
 «Чрезвычайно странна история Тунгусов, ибо в то самое время, когда часть того же племени  –   Манджуры  –   завоевывает громадный Китай, другая часть, распространившаяся почти по всей Восточной Сибири, и изгнавшая отсюда Якутов, Юкагиров и Чукчей, сама подпадает под русское владычество. В 1640 году казаки в первый раз встретили Тунгусов, а в 1644 году на китайский трон вошел первый манджурский император. То же самое племя, которое в Китае покоряет 1/3 всего человеческаго рода, само побеждено в Сибири несколькими удальцами. Не трудно объяснить этот, на первый раз весьма странным кажущийся, факт: Тунгусы вооружены были только луками и стрелами, казаки имели ружья и пули, а победа выпадает всегда на долю того, кто храбрее и лучше вооружен».
Гартвиг делит тунгусов по роду занятий на  оленных, собачьих, скотоводных, конских, лесных и береговых. Если брать по Читинской области, то тунгусы, жившие у Нерчинска, разводили лошадей и крупный рогатый скот. А оленей приручили и разводили тунгусы нынешних трёх северных районов и южной части сегодняшней территории Якутии. «Только одна крайняя нужда может заставить Тунгуса бросить свою свободную жизнь в лесах; потому что Тунгус кочевник со всею страстью души; уже через несколько дней он переносит свою палатку на другое место, и утверждает, что не существует худшей доли, как жить постоянно на одном и том же месте по-русски или якутски».
Все исследователи, пишущие о тунгусах отмечали их весёлый нрав, беззаботность. Тунгусов называли даже «Французами тайги» за щеголеватую одежду, украшенную бусами, полосками сукна, конскими волосами.  В лес тунгус  брал самые необходимые предметы – топор для рубки леса, котелок, кожанный мешок с небольшим количеством вяленнаго мяса, собака, короткое ружье, лыжи и очки для снега. «Вот-все, что нужно маленькому, некрасивому с выдающеюся челюстью, с жёлтым, полосами нататуированным, лицом Тунгусу*, для того, чтобы идти в лес», говорит Гартвиг.  Очки для защиты от солнца и тунгусы, и якуты плели из черных конских волос.  Переносное жилище тунгуса просто. Поставленные конусом жердины покрывались летом берестой, которую предварительно мяли, коптили, держали над водяными парами, чтобы придать гибкость.  Для зимы и оседлой жизни тунгусы делали юрты, которые не отличались от якутских. Основание такой юрты углублялось в землю и обкладывлось брёвнами, на плоскую крышу тоже насыпали землю. Печь делалась из глины. В отличие от якутских жилищ, у тунгусов не было в юртах отделения для скота. Олени – северные животные. Их потомство выносливо и не нуждается в тепле.
Тунгусы не разборчивы в еде. Едят то, что попадётся. Из содержимого желудка оленя они делали себе любимое кушанье с ягодами, высушивая раскатанные лепёшки на солнце.  Как и якуты, тунгусы почитали шаманов. Даже, приняв крещение, по сей день выполняют сохранившиеся обряды предков. Умерших тунгусы не погребали. Они клали покойников, одетых в праздничные одежды в выдолбленные деревья и вешали эти ящики между деревьями.   Охотничьи снаряды умершаго зарывались в землю под ящиком. Никаких поминок не устраивалось. Но, если в гости приходил шаман, то закалывали оленя, жир бросали в огонь, чтобы  духи наслаждались запахом.  О пристрастии к водке и о том, что тунгус мог снять с себя за стакан водки вехнюю одежду (саннаяк) также говорят все исследователи.
 « Неутомимо лазят они в гору и под гору, пробираются в чащу и прыгают с кочки на кочку в непроходимых болотах. Это люди, довольные малым, добрые и получающие все необходимое от одного  животнаго и одного дерева, именно от севернаго оленя и берёзы. Всего лучше тунгузы умеют обрабатывать кожу  севернаго оленя, из которой женщины шьют одежду, причём ниткою им служить сухожилие животнаго. Из березовой коры они изготовляют ящики, коробки, люльки и покрышку юрт с коническим остовом из жердей.  Жена тунгуза строит хижину, дубит кожу, шьет одежду, печется о хозяйстве, пасет северных оленей или скот, словом, делает все, и иногда помогает даже на охоте. Оттого женщины для  странствующихъ тунгузов необходимы, и без них  мужчины пропали бы».    Мичи А., Путешествие по Амуру и Восточной Сибири, стр.219
*   «Шитые рожи», так называли тунгусов.
Рис.3. Кычкин Шитые рожи

В древние времена тунгусам с детства "шили" лица, протягивая нитку, намазанную углём или другим составом через кожу. "Шитые рожи" относились к роду шаманскому. Первый Российский император Пётр Великий, страдавший тяжёлым заболеванием мочеполовых путей именно "шитых рож" заказал из Якутии.
1724г.
"Указ его величества императора и самодержца всероссийскаго Иркуцкой провинции из земской канторы въ Якуцк, лейб гвардии капитану порутчику и воеводe господину Измайлову. Сего 724 году, февраля 18 дня, Иркуцкой провинции в доношении сибиряка, якуцкаго дворянина Дмитрея Кычкина, написано: в прошлом де 722 году, в феврале месяце, его императорское пресветлое величество высокоповелительным имянным своим указом приказать изволил ему ехать с Москвы в Сибирь сибирских городов, а имянно: Илимскаго и Якуцкаго уездов, или где можно, обыскать лутчих из Тунгускаго и Ламуцкаго народов Шитых Рож до четырех семей, да шаманов, которые пользуют от болезней и бутто шаманством своим угадывают, выбрать четырех человек лутчих же да при том же позволено взять из  Якуцка до Санктпетербурга из свойственников его двух или трех человек, которые будут и в чюжие края способные и для пропитания ему и обретающимся при нем свойственников взять ему в Якуцком из дому своего товаров, а имянно: соболей и лисиц и протчего, для продажи и пропитания, ценою тысячи на 4, и вывезть безпошлинно, а в проезд; без задержания нигде, и те товары осмотреть и описать в Тоболску губернатору, а пошлины с того товару взять в Москве или в Петербурге. A где вышеозначенные иноземцы Шитые Рожи и шаманы приисканы будут, и от тех мест оных приисканых на проезд до Санктпетербурха кормовые денги, також ему и приисканым давать везде подводы и прогонные денги по имянному его императорскаго величества указу. А в прибытии его в Иркуцк, вышеозначенной его императорскаго величества указ он Кычкин объявил…»  –   Памятники сибирской истории XVIII века. Том 2, стр.463.

Кстати, не успели помочь тунгусы царю. А трав собирали именно в Якутии великое множество.

[Ирина Котельникова]

ЯКУТЫ 
И другой народ, наиболее многочисленный народ, который пришлось завоёвывать казакам,  это якуты. Эти два народа и до сих пор живут рядом, да и первое постоянное поселение в Каларском районе, как следует из историческим документов основано было скорее всего якутами. Кюсть – Кемда, или Кушкенде (по якутски).
Мнения многих учёных склоняется к тому, что якуты могли составлять один народ с татарами. В преданиях якутов сохранились воспоминания, что их предки жили раньше с монголами и бурятами. Но, когда, якутские воины, служившие у Чингис-Хана, стали замечать, что он посылает их на самые трудные бои, и число якутов стало резко уменьшаться, якуты погрузили весь скот на плоты и прибыли на территорию Якутии. Г.Ф. Миллер так объясняет происхождение слова «Саха»:
«Примечательно ещё то, что якуты себя называют «соха», во множественном числе «сохалар». Это название совпадает с тем, которое имеет один небольшой татарский род Красноярского уезда». Миллер Г.Ф. «История Сибири».т.1
Рис.4 Якутянки в национальной одежде

Рис.4 А. Якуты

Якуты чрезвычайно гостеприимны. Этим пользовались часто первые поселенцы. Они не только кормили их, но и давали денег на дорогу. Часто поселенец, пропив деньги, возвращался в ту же юрту и его снова кормили.
   «Нуча (русский),  – и говорят якуты, –  дома кусагам (худой); если якут к нему придет голодный, когда русский сидит за столом и обедает, то русский ни пить, ни есть не даст, а когда русский придет к якуту, не дать ему пить и есть не хорошо, потому что якут знает, каково быть голодному; в этом случае мы судим по себе». 
Осенью якуты ловили рыбу,  по окончании ловли вся добыча делилась ровно, по числу лодок. Те же приблизительно обычаи у якутов и при общинной охоте. На якутскую свадьбу собиралисьвсе соседи, до 200-300 человек и более.  После женитьбы сын отделялся от отца и строил юрту поблизости, а эта близость была равна 30-40 верстам.  Поэтому и юрты якутов расбросаны были по рекам Чаре, Токко и Олёкме на большие расстояния.  Но при такой изолированности якуты всегда знали не только хозяина следующей юрты, но и о его запасах, есть ли в юрте чай, табак, даже если эта юрта была в 2-3-х днях пути. Вот как рассказывается в Журнале гражданского и уголовного права т.3 1891г. о встрече двух якутов в тайге:
   « Встречаются два якута, идущих или едущих на своих волах. Капсэ, говорить один другому. Я ничего не знаю, отвечает другой. Это обыкновенное якутское приветствие. Затем изливается скороговоркой целый поток новостей приблизительно такого сорта: у Ивана баба ребенка родила; Петр  из города привез табаку, водки и прочих хозяйственных принадлежностей; Мишка наловил рыбы или зверей каких либо. Когда новости переданы все, разсказчик говорит капсэ (говори). Не ожидая понуканий и упрашиваний льется поток новостей другим. Произнеся последнее слово, якут не скажет прощай, а молча ударит свою лошадь, если он на лошади, и поедет».   

У живущих по реке Лене тунгусов, есть предание, что когда якуты прибыли в те места, предки не хотели их пропускать, но были побеждены. Стычки между якутами и тунгусами продолжались и во времена, когда пришли казаки. Сами якуты утверждают, что если бы не тунгусы, казаки никогда бы их не победили. Об этом говорит и предание о якутском богатыре Тыгыне.
                  

[Ирина Котельникова]

ПРЕДАНИЕ О ТЫГЫНЕ И КАНГАЛАССЦЫ В ИСТОРИИ ЧАРЫ.
Рис.5 Легенда о Тыгыне

  «Тыгын был богатырь замечательно высокаго роста; он имел много у себя рабов (кулут) и работников (хамначит), которых он брал себе, пользуясь своей силой, сколько хотел. Все князья ему подчинялись во всём. Каждое слово его, каждое приказание было законом для всех, и никто не смел его ослушаться. За ослушание Тыгын расправлялся жестоко. Провинившихся в чем либо он вешал, топил в воде, разстреливал из луков; зa маловажныя же преступления наказывал, как ему вздумается: иногда отбивал у виновных скот, жену, детей и проч. За жестокости якуты не любили его, но боялись. Такими же богатырями были его сыновья Чалай и Мечён. Якуты под предводительством Тыгына вели постоянно войны с тунгусами и побеждали их каждый раз. Они, желая чем нибудь отмстить Тыгыну зa это, явились к русскому царю, и, сделавшись его данниками, попросили послать войско для покорения якутов. Царь согласился на это предложение и послал казаков, которые приплыли в нынешний Олекминский округ на больших лодках по р. Лене вместе с тунгусами».
(Вспомним, как   Тунгусский князь Илтык приходит к казакам и сообщает о Лене, и о народе там, живущем).
Рис.6 Тыгын

«Тыгын в это время был недалеко от нынешней Нахтуйской станции, где судил якутов. Когда сказали ему, что пришли казаки и требуют, чтобы якуты платили подати им, Тыгын сильно разгневался на них, созвал всех богатырей на совещание, на котором было решено отказать казакам в требовании и всех их истребить. Первая ожесточенная драка произошла между русскими и якутами выше города Олекминска за 245 верст на правом берегу.  Якуты не могли устоять против казацских пуль, которых они называли мухами.  …Наконец, когда у них стало на землю валиться много народа, Тыгын обратился в бегство.   Преследуемый казаками, он переправился на левый берег Лены, пройдя в одну ночь 70 верст по течению ея, и остановился для отдыха на небольшой поляне  Хону,  что значить поляна или чистое место, окруженной со всех сторон лесом, почти на самом берегу Лены. Здесь казаки по указанию тунгусов, служивших им в качестве проводников и пособников в драке, напали на Тыгына, заставив его занять опушку поляны с северной стороны, а сами начали стрелять с южной по ним, так что поляна была совершенно свободна, и всякий, выходивший на открытое место (поляну), был ли то якут, или казак убивался пулей или стрелой с железным наконечником. Стрелы и пули во время драки летали по поляне как мухи и с таким свистом, как пронзительный ветер между двумя скалами: даже толстыя лиственицы, служившия прикрытием казакам, простреливались насквозь. Случалось, если два врага встречались в лесу на близком разстоянии друг от друга, якут пускал в дело свой батас, т.е. обыкновенный кинжал: он, не подпуская к себе близко казака, так метко бросал батас, что всегда без промаха вонзал в грудь или живот, нанося ему всегда смертельную рану. Казаки же не могли в этом состязаться с якутами, но ружейный гром наводил ужас на якутов, так что и здесь казаки остались победителями, обратив в бегство Тыгына, переправившагося опять на правый берег Лены. Придерживаясь ея берега, он достиг реки Олекмы, впадающей в Лену с правой стороны, пошел вверх по ней т.е. на юг-запад. Когда он дошел до р. Чары, притока Олекмы, казаки, после небольшой стычки, заставили Тыгына двинуться вверх  по ней; при небольшой речке Молдунске, впадающей в Чару въ 125 верстах от Олекминска, казаки много побили якутов между двумя высокими скалами, преградив Тыгыну путь по Чаре».
Вот здесь примечательное место, где говорится о том, что Тыгын хотел идти по Чаре. В другом предании есть слова о том, как Тыгын с тоской посмотрел на Камень (так назывался любой хребет, в данном случае – Кодар), и не смог идти на вершины Чаринские. Это означаешь лишь одно, что задолго до прихода казаков якуты бывали за хребтом и, возможно, что уже тогда знали о большом озере под Кюсть-Кемдой. Именно кангаласцы и переселятся сюда в дальнейшем. А Тыгын принадлежал к этому роду. Об этом говорит Приклонский В.Л.
  По преданию погиб Тыгын в Якутском остроге, куда обманом заманили его казаки.
 Этнограф.обозрение, том 3 1897г.   
 В преданях о Тыгыне говорится и о том времени, когда Пянда впервые прибыл в Якутию. Тогда отношения были более мирными. И казаки даже были в работниках у Тыгына.    «Неведомые пришельцы пришли на Якутскую землю. Они поражали своим умением работать, своей мудростью. Но так же, как появились, так внезапно и исчезли».
Через пять лет после Пянды,  разведанным путём пошёл на Лену другой землепроходец Василий Бугор.
Летом 1629г. в Якутию приходит отряд атамана Ивана Галкина. И этот отряд тоже проплывает мимо устьев Витима и Олёкмы, и, как Пянда, видит на берегу множество якутских юрт. Галкин даёт и меткие, краткие характеристики рекам: Витим – «а поперёк ... с версту», Олёкма – «шириной версты с полторы и больше», Алдан – «поперёк версты с две». Казаки не просто проплывают по новым землям и описывают их, они ставят на пути зимовья остроги, собирают ясак с местного населения. Ясак с 1601 года был установлен в определённой норме для всех инородцев Сибири: 10 соболей с женатых, и 5 соболей с холостых. На деле же дело далеко не ограничивалось соболями.  Но именно ясачные книги являются своего рода переписными книгами, где значатся фамилии людей ясачных.

[Ирина Котельникова]

ПЁТР БЕКЕТОВ
В 1632 году в Якутию попадает служилый человек Пётр Бекетов.
Пётр Бекетов ставит у устья Олёкмы в 1635 острог и из него ходит «для ясачного сбору» по Олёкме и её главному притоку Чаре, а также большому Патому и Витиму.
 Рис.7 Олёкминский острог.

И  вблизи Олёкминского острожка появляются ясачные зимовья. Нет данных, что Чаринское зимовьё основал Бекетов, но такая версия вполне реальна. Как и то, что дата основания зимовья Чаринского могла быть и ранее 1648 года... 
Ещё в 1633 году енисейский сын боярский Иван Козьмин ставит на Ленском берегу у устья Олёкмы ясачное зимовьё. Вообще устье Олёкмы, даже с делением в советские времена Якутии на куски не было территорией Забайкальского края.   Олёкминск   с историей зимовья и острога – это история исконной территории Якутии.   Представьте тогдашний путь в 10 дней от Олёкминского острога, и станет понятно, что зимовьё Чаринское находилось буквально под боком, а не на территории сегодняшнего Каларского района, куда его поместила академическая карта Забайкалья в 1967г. О том, что ходу было именно 10 дней чуточку позднее.
Таким образом, ещё до прибытия Перфильева, за ясаком по Чаре ходит Бекетов...  Бекетов же ставит и Ленский (Якуцкий) острог. В 1639 году этот острог, переносимый из-за затопления на более удобное место, царским указом объявлен центром Якутского воеводства, объединившего огромную территории. Восточной Сибири.

ЯСАЧНЫЕ ЗИМОВЬЯ
Рис.8. Рис.Ремезова Ясачные зимовья

Немного о том, что же представляли из себя ясачные зимовья.  Это были простые избы с большой глиняной печью, со слюдой, а то и кусками льда вместо окон. Кстати, слюду на лёд заменяли зимой именно по причине бережливости, чтобы не лопнула от мороза. В отличие от языческих, охотничьих зимовьюшек, около ясачного зимовья ставился большой деревянный крест. Иногда зимовья объединяли несколько таких изб. И Чаринское зимовьё могло так же состоять не из одной избы. По спискам приведённым ниже, видно, что число служилых людей было и десять, и больше. А остроги огораживались тыном с заострёнными вверху концами. В них было уже несколько изб. Иногда жильём служили землянки. Олёкминский острог мало в период своего основания отличался от зимовья. В нём были «изба ясачная с нагороднею, да против избы в острожке ж сенишка, да против сенишек в острожной стене два анбара ветхие, да против ясачной избы на… стороне анбар казённый о двужильях». В острогах строились часовни или возводились церкви. Вообще заселение земель шло одновременно с распространением православной веры: «… А буде, кто из ясачных людей похочет креститься своею волею и тех людей вместе крестить, сыскав при них допреж, что своею ли волею они хотят креститься, а, крестя служилый пол, устраивать их в государеву службу и верстать их государевыми денежным и хлебным жалованием, смотря по людям, кто в какую статью пригодиться, в выбылыя русских служилых людей места; а будет кто их женскаго полу жёнки или девки похотят креститься и тех жёнок и девок по тому же велеть крестить и выдавать замуж за новокрещенов же и за русских служилых людей», - такой наказ давался одному из Якутских  воевод.  Переход в служилые люди крещаемых освобождал от ясака, но на деле известно немало жалоб новокрещёных якутов, что ясак с них по-прежнему берут.
В острогах же содержали и аманатов – заложников из местного населения, чтобы их сродники платили положенную часть ясака вовремя.
 

[Ирина Котельникова]

ПУТИ К АМУРУ И СЕЛО НЕЛЯТЫ.
Эвенкийское село Неляты фото Виталия Бушина

 В 1638 году из Енисейска на службу в Якутию направляется казачий атаман Максим Перфильев «для прииску и проведывания новых землиц неясачных людей». Казаки отправлялись на службу погодно, но на деле их пребывание на вверенных землях затягивалось. У Максима Перфильева, как и у последующих за ним первопроходцев, было конкретное задание – найти путь к Амуру. С отрядом в 36 человек он зимует в Олёкминском острожке. Расспрашивает у местного населения о путях на Амур. Возможно, и чаринские тунгусы встречаются в это время с ним, принося ясак.   Перфильеву говорят, что на Амур можно попасть по Витиму, один из притоков которого близко подходит к Амуру. Весной 1639 года Перфильев достиг устья Витима.   Олёкма   – Лена –Витим – устья рек, изведанные до него.  Путь Перфильева в сущности проходит и по территории сегодняшнего  Каларского района  –  будущих  с. Неляты и бурятского с. Муи.  Уже в это время здесь могло быть тунгусское поселение, так шаманы обычно жили неподалёку от своего рода, а именно от тунгусского шамана Камбайки и получает сведения Перфильев, который подтвердит сведения об Амуре, о том, что живёт в устье Витима «даурский князец Батога… в рубленных юртах… скота и соболя у него много… Есть у него серебро. Он покупает его на соболи на Шилке-реке у князца Лавкая. На Шилке реке живут пашенные люди. Хлеб у них всякий… А Шилка-река пала в Ламу. А Ламу де называют морем…». Кстати, о Шилке реке… И Шилку реку и Амур часто путали. И одно из названий Амура и есть Шилкар. 
Пётр Кропоткин в отчёте об Олёкминско-Витимской экспедиции   расскажет, что якуты перебрались на Мую с бассейна реки Чара. Датой образования села считается 1863г.  Огромная разница   с Перфильевым! Почти в 200 лет! Кропоткин описал встречу только с одним семейством якутов. Перфильев говорит о тунгусах, которые не только хорошо знали к тому времени и территорию Нелят и Муи, сёл, расположенных на разных берегах Витима, но знали выход к Амуру. Более поздние сведения о Нелятах относятся к  ноябрю – 1893, январю 1894г. Церковный притч Олёкминского округа Кылахского прихода посещает места на реки Витим до места «Нелядь». Указывается, что были церковные люди на р.Чара, Витим, Муя. Так что и к истории Нелят нужно присмотреться…
 Сведениями от Перфильева воспользовался первый воевода Якутии Пётр Петрович Головин. Сохранились так называемые «расспросные речи» Вижевцева, где Перфильев подтвердил, что на Амур только Витимом можно попасть, и только «де с Олёкмы реки».
Примерно в  это же время возвращается с похода Иван Москвитин, который тоже сообщил сведения об Амуре.   По Витимскому пути Перфильева в 1641 году идёт письменный глава Еналей Бахтеяров. Но и он не завершает путешествие, но благодаря ему,  остаются подробные описания Витима с указанием мелей, порогов и речек. Захваченный тунгусский шаман Лавага (опять тунгус!) рассказывает не только об Амуре, но и реке Зее.
 

[Ирина Котельникова]

ТУНГИРСКОЕ ЗИМОВЬЁ   
Другой путь на Амур  – Тунгирский с его Тунгирским зимовьём, которое   будет связано в дальнейшем с Чаринским зимовьём. В 1646 году промышленный человек Григорий Вижевцев (о расспросных речах его я упоминала) с 6 человеками по Олёкме добрался до р.Тугирь (Тунгир). Кстати, вот ещё один претендент на постройку зимовья Чаринского, которое первоначально вполне могло быть и охотничьим. На Тунгире они поставили зимовьё и стали охотиться в его окрестностях. От тунгусов они узнали, что от Тугиря по волоку рукой подать до Амура. И Вижевцев через Тугирский (Тунгирский) волок через р.Урку действительно попадает на Амур! В 1648 году на Тунгирском волоке, скорее всего на Амазаре, ставит зимовьё Иван Квашнин. И он тоже добирается до Амура, но уже через р.Амазар. Следующими выходит на этот путь Василий Юрьев. В провожатых идёт сам Вижевцев. Они идут с тунгусским толмачом Ларионом Барабанщиком, казаками Ананием Воробьём, Иваном Осетром и Марком Васильевым. Юрьев остаётся обследовать Тунгир, а остальные по Тунгирскому волоку идут на Амур. После зимовке они идут «по чунице Ивашки Квашнина», то есть через Амазар.  Так был открыт Олёкминско-Тунгирский путь на Амур. Именно им пойдёт вскоре Ерофей Павлович Хабаров.  Навряд ли в этих целенаправленных походах и Хабарова, и его предшественников интересовало, стоящее в стороне зимовьё Чаринское, где к 1649, когда он отправился в путь, с него уже собирался ясак. А вот на Тунгире Хабаров ставит новое зимовьё – уже третье по счёту в этой местности. Отряд его к тому времени насчитывал 70 человек. Так что зимовьё изначально имело несколько изб. Но острожная стена была построена гораздо позднее. И именно Тунгирское  зимовьё  играло свою роль, пока нужны были пути на Амур, и завершает своё существование и зимовьё и острог гораздо раньше Чаринского зимовья, которое продолжает выполнять роль ясачного сборного пункта. Одна из поздних записей в якутской ясачной книге говорит, что в Чаринское зимовьё платили ясак 38 тунгусов, в том числе 4 человека, переведённые из Тугирского зимовья, «для того, что… тех 4 человек ясачных тунгусовтоварищи ясачные тунгусы все без остатку побиты от тунгусов же, которые тунгусы приходили на них, ясачных тунгусов войною с реки Нюгжи».  РГАДА, Сиб.прик., кн.346, л.643.
 

[Ирина Котельникова]

Казаки чаринские
Рис.9 К.Лебедев Освоение русскими новых земель

Почему так важно проследить историю Чаринского зимовья для истории Каларского района, для истории Забайкальского края? Потому что именно из Якутии казаки передвигались на юг, казаками Бекетова основывается Чита, а те потомки казаков, которые встречаются в Чаринском зимовье, расселились потом по области.   
Чем дальше  углубляешься в поиски, тем становится яснее, что точную дату основания Чаринского зимовья выяснить до конца не удастся. Оно могло вполне иметь не только разные даты, но и несколько мест, преноситься, как переносились Олёкминский и Якутский остроги. В одной из «Хронологий сообщений о постройке зимовий, острогов, городов и крепостей на территории Сибири и Монголии» под датой 1640г. стоят, как города Кунгур и Томск, Анадырский острог, Косой острожек, Анадырское зимовьё, так и Чаринское зимовьё. Является ли эта дата средним арифметическим между всеми датами – не ясно. В истории Олёкминского улуса названа привычная нам  дата – 1648год: «Кроме Олёкминского острожка были поставлены Чаринское (1648) и Патомское (около 1677г) зимовья». Вообще я склоняюсь к более ранней дате – к времени Бекетова. Смотрите -  в 1638 году основан Якутский уезд, подчинявшийся Сибирскому приказу. Воеводы Головин и Глебов получили наказную память: «… быть всем рекам, кои впали в Лену, под Ленским новым острожком». Ленский – это и есть в дальнейшем Якутский острог, и из документов видно, что ему действительно подчинялись все острога. Зимовьё Чаринское, в сущности, являлось   филиалом Олёкминского острога. В Олёкминском остроге и в Чаринском зимовье встречаются часто имена одних и тех же казаков. Одинаковые фамилии говорят о родственных связях.
В 1641 году в Ленском уезде появляется собственная Ленская (якутская) казачья команда. Казаки носят название Ленских  служилых людей. Из Якутска служилые люди направляются по зимовьям. И количества их не хватало. Но на просьбы увеличить казачье войско,  шли ответы из Сибирского приказа:   «...впредь бы есте, без нашего указу, на Лене в Якуцком остроге больши трёх сот пятидесять человек служилым людям быть не велели, а на выблые места гулящих людей в службу не верстали, а верстали в службу ссыльных людей, которых по нашему указу велено верстати в службу». Насчёт прежних – тобольских, березовских и енисейских казаков даётся другое указание (декабрь 1647г.): «Писать к воеводам к старым и новым, велеть быть на Лене в Якуцком остроге и с Верхоленским острошком всего 400-м человеком, а которые присланы на Лену в 4 годы по 50 человек в перемене ис тех, сместя, старых отпущать. А которые посланы были с Петром Головиным на Лену тобольские и Березовские, и енисейские сужилые люди, и из них хто побит или умер, и хто на их место поверстан, про то расписать именно и роспись ко государю послать, сколько тех прежних служилых людей в остатке и хто на их место поверстан. А которые поверстаны вновь на их места, и тех с Лены в городы не отпущать на жильё».
В списках 1650 года к Ленскому (Якутцкому) острогу уже приписано зимовьё Чаринское. Числится оно за ним и в 1676 году. В 1711 году вместо острога появляется надпись – г.Якутск. К этой дате зимовьё стоит уже 63 года!
Сохранились подлинные документы с именами казаков, служивших в зимовье Чаринском в книге «Сибирские города. Материалы для их истории 17 и 18 столетий. Нерчинск. Селенгинск. Якутск». Москва 1886г.  Издана книга за счёт Иркутского купца 1 гильдии Александра Константиновича Трапезникова.  А  бумаги, попавшие в книгу,      хранились «подлинником в Московском архиве Министерства юстиции, напечатаны со списков, сделанных начальником 1-го и 2-го отделений архива И.Н.Николевым. Других, относящихся до помянутых городов документов, кроме приводимых, в делах сказанного архива не оказалось».
Первое упоминание о Чаринском появляется в «Книге 1706 года» на стр. 93: «Карп Панкратьев в нын. 706г. в Чаринском  зимовье умре, и авг. в 3 д. приверстан в казачью службу в его Карпово место и оклад казачий брат Семен Грезных». По переписной книге убылых людей после 1 переписи под № 280 записан Семён Грозных, под №281 Козма Грозных. Скорее всего, Семён Грезных и Грозных одно и то же лицо. Почил ли Семён так же в Чаринском зимовье, как и его предшественник Карп Панкратьев – не ясно. А Семён и Козма вполне могут быть сродниками.

Выше есть список, который относится тоже к Чаринскому зимовью и к этому году назначения на службу в зимовьё Чаринское, потому что Карп Панкратьев указан именно в этой десятке. 
1.рядовой Фёдор Андреев с. Кривого (с. – сын)
Упоминается  в книге о выданном жаловании, как Федотко Ондреев.
2.Афанасий Володимиров
3.Яков Иванов с.Некрасов
4.Меркурий Гаврилов с.Вагищь
5.Семён Сысоев с.Куренга
6.Пётр Алексеев с. Дериглазов
7.Семён Березин
8.Тимофей Михайлов с.Коромыслов
9.Конон Гаврилов с.Брянский
10.Карп Панкратьев         
 
Следующая переписная книга объединяет 11 лет – это «Переписная книга служилых людей за 1670-81г».
На одногодную службу в Чаринское зимовьё направляются:
1.Приказной Леонтий Трифонов
Упоминается в Книге за 1681г. в связи с выписанным жалованием – ниже. А по «Переписной книге 1693 г.» узнаю и о том, кем был приказной Леонтий Трифонов. Не больше, не меньше – сын боярский! «У сына боярского Леонтия Трифонова племянник Васка 14л., да шурин Васка 14л.»
По записи из книги 180г. (1671) видно, что Леонтий Трифонов отправляется в Москву. Видимо он сопровождал обоз с ясашным сбором. Такие поездки назывались поездками на Приказы.
«К Москве приказной сын боярский Леонтий Трифонов ».
2.Толмач Ивашко Курмышев
Казаки:
3.Титко Кирилов
В  Переписной книге 1682г есть запись: «У Титки Кирилова с.Васка 14л, да с.Ивашко 12л., с.Алёшка 6л.»
4.Федька Тимофеев
Упоминается ниже в связи с выданным жалованием.
5.Оска Обросимов
Из Переписной книги 1682г.: «У Оски Обросимова с.Ивашко 5л., с.Мишка 3л.»
6.Замятенко Иванов
7.Данилко Филиппов
8. Гришка Ларионов
Упоминается ниже в связи с выданным жалованием. А так же в Переписной книге 1682г.: «У Гришки Ларионова с.Ивашко 5л.». Григорий Ларионов указывается и в «Переписной книге за 1693г: «Григорий Ларионов, у него с.Тимошка».
9.Демка Гуляев
Из Переписной книги 1682г.: «У казака Демки Гуляева с.Костька 9л.,с Мишка 3л.», далее в переписной книге через 13 лет записан с.Васка 12л, с.Мишка 16л. С.Костька уже не значится.
10.Петрушка Беляев
(Упоминается ниже в связи с выписанным жалованием)
Из Переписной книги 1682г.: «У казака Петрушки Беляева большева сына с.Данилко 8л, да с.Мишка 4л.». (по переписной книги убылых после 1 переписи под № 160 – Пётр Беляев)
11.Ивашко Тимофеев
12.Стенька Лаврентьев
Упоминается также ниже в связи с выданным жалованием.
13. Савка Фомин
(Савка Фомин упоминается ниже в связи с выписанным жалованием)
В Вилюй и Среднее Зимовьё направляется, видимо, сродник Ивашко Фомин. Упоминаю родственников, потому что в одном дальнейшем моменте будет очень важна именно родственная связь двух казаков.
14. Ивашко Григорьев.
Далее отправляется в Вилюй и Среднее Зимовье. А в Книге за 1699г. есть запись: « Иван Григорьев с.Мокринской в боярские дети верстан, оклад ему ден. и хлеба, и соли то же, что и М.Денисову в пр.    в 202(1693) при стольнике и воеводе Князе Гагарине, послан на службу в Ковымское зимовье вместо рядового казака и в Якуцкой не бывал».
В переписной книге убылых после 1-й переписи дважды значится Иван Григорьев – под №504 и 514.

В 179 (1670-71г.) – точнее можно установить,  зная месяц, но вероятно, это уже 1671год) на одногодичную службу в Чаринское зимовьё направляются:
«приказной сын боярский Пётр Ярышкин
(Упоминается в Книге за 1681 в связи с выписанным жалованием)
для письма Мишка Трифонов,
для толмачества Ивашко Поломошкин
и казаки 9 человек».

Сделаю небольшое отступление, как обычные казаки становились «сынами боярскими»:
«О присваивании казакам дворянского звания
Естественным служебным передвижением казаков был переход в «начальные люди» своих казачьих частей  –  в десятники, пятидесятники, сотники, головы и атаманы. Из последних 2-3 чинов казаки могли достигать и звания боярских детей. Ho бывали исключения, когда рядовые казаки из состоявших в  роли «приказных людей» (последними нередко бывали и рядовые казаки, вследствие небольшаго количества начальных людей) прямо переходили за особыя заслуги в боярские дети, а с конца 17 в. и в «сибирские дворяне», напр. – челобитное  дело 1707 г. Якутскаго казака Михаила Зиновьева Многогрешнаго (внук Малороссийскаго гетмана Демьяна Многогрешнаго) о пожаловании «во дворяне» за «многую службу» и проч.». Оглоблин Н.Н., Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа (1592-1768). Том 3, стр.109

[Ирина Котельникова]

В Книге за 1681г есть записи о жалованьи, которые относятся к периоду, когда указанные выше казаки были в зимовье Чаринском:
«Роспись именная, что в нынешнем, в 189г по указу вел. государя царя и вел. князя  Феодора Алексеевича, всея Великия и малыя и Белыя России самодержца, и по грамоте выписанной Якутцким детям боярским казакам и ружникам и оброчником по окладным книгам вел.государя денежнаго и хлебнаго и солянаго жалованья оклады и что ому со 178г (1669-70) на прошлыя годы вел. Государя денежнаго и хлебнаго жалованья не дано, и то писано в сей имянной росписи под именами их порознь:
(…)Дети боярские
Пётр Ярышкин  –  ден. 18руб., хлеба 14 ч-тей (ржи), 12 ч-тей овса, 2 пуд. соли 
На 182г.(1673г.) – 25 пуд. 33гр. Ржи и круп».
(  Пётр Ярышкин был послан в 1671г. приказным в зимовье Чаринское).

 Леонтий Трифонов – на 178(1669-70) 28 пуд. 24гр. с ½ ржи; 8 пуд. круп, на 179г.  8пуд. 4гр. с ½ гр. ржи и круп, на 181 (1672) 20 пуд. 4 гр.   с ½ гр.   ржи и круп, на 182г.  7 пуд.4гр.   с ½ гр.   ржи и круп, на 188г (1679) 6 чет.   ржи,  1 ч-ть овса.
Имя Леонтия Трифонова нам встретится в 1678г., когда ему предписывалось ловить промышленных людей, которые вели охоту на подведомственных ясачных землях.
 Еще несколько записей встречается по Ивашке Паломошному
«(…)Пятидесятники казачьи женатые
Ивашко Паломошный на 179г.(1670) в холостой казачий отряд 27 пуд. 4гр.    с  ½ гр.   ржи и круп.
На 182г (1673) (женат) 17 пуд. 14г.  ржи «
 В 1677г.     посылается из Чаринского за слюдой (об этом будет ниже).
В 1693г. по записям – умер. «У ум-го Ивашка Паламонова дети: Федька 10л., Ганька 5л.».
 А по переписи 1659г. встречается имя десятника казачья Ивана Паломошного и с.Васька 11л.     Возможно, что казак был женат дважды). Ещё запись, где встречается фамилия «Паломошный»: «Определены по Якутцку в дети боярские №54 Андрей Никитин с.Паломошный».
Судьба Ивашки Паламошного трагична. Он будет до смерти «запытан» своими же казаками. Об этом расскажу ниже.

И снова о жалованьи:
«(…)Казаки
На 179 (1670-71) на 180г. по 20 пуд.   по 4гр.   с 12 гр.   ржи на год, на 181г. - 20 пуд.   ржи, на 184г. 1 ч-ть без ч-ка ржи, на 186г.  4 ч-ти 1 ½ ч-ти овса, на 188г.   5 чет. с осм.   ржи, 2 ч-ти с ½ осм.   овса.»
Далее идёт список казаков, среди которых мы встречаем знакомые имена казаков чаринских:
Савка Фомин  (№13 за 1670-81гг.)
Петрушка Беляев (большой) (№ 10 -1670-81гг.)   
Федотко Ондреев (Фёдор Андреев  с.Кривого в Чаринском в 1706г)
Федька Тимофеев (В Чаринском №4 – 1670-81гг.)
Стенька Лаврентьев (В Чаринском №12 1670-81гг.)
Петрушка Беляев меньшой (?)
Гришка Ларионов (В Чаринском №8 1670 -81гг.)

В «Переписной книге 1699 года» также упоминается Чаринское зимовьё:
 «Степан Микитин с.Бобровский; оклад ему ден.8руб. 1/6 алт. 4 ден, хлеба 4 чити с ½ осм и пол-полу чет-ка и малой чет-к ржи, он по выбору в Чаринское и Патомское зимовьё для сбору вел. Госуд. Ясачные казны, а с полковую службу его в воинские походы будет».

По сметному списку 206 (1697) в Якуцком уезде 35 волостей, да 23 зимовья, в них ясашных иноземцев 12669 человек.
Скупые строчки документов… А сколько за ними человеческих судеб!

Трудно проследить историю Чаринского зимовья по годам, но, благодаря сохранившимся историческим архивным документам, всё же попытаемся охватить некоторые периоды.

[Ирина Котельникова]

Зимовьё Чаринское по годам
Рис.10 сбор ясака миниатюра Ремезова

1651г. НА ЗИМОВЬЕ ЧАРИНСКОЕ 11 ЧЕЛОВЕК…
Чаринское зимовьё никак не было одной избой. Видимо, оно действительно, больше походило на острог, и только отдалённость от основных путей, мешало называть его таковым. Количество людей, отправляемых на Чару, иногда составляло больше, чем оставалось в Олёкминском остроге.
«1651 в конце года. Oтписка  ЯКУТСКАГО ВОЕВОДЫ ИВАНА АКИНФОВА о счете служивых людей, находящихся в Якутске и других подведомственных ему острогах и зимовьях, и о денежном и хлебном их окладе  "послать на Маю в  верхнее зимовьё 12 человек, да на Маю же в середнее зимовье 9 человек, да по Олёкме, государь, реке на Чару 11 человек». Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографическою комиссиею. Том 3, стр.338

1653-1654гг. ЯКУТ ШАДРИН
Следующий документ сохранился, благодаря якуту Шадрину.
 162-163г
 « Зимовья, с которых  был произведен сбор, след.: Янское Верхнее; Вилюйския: Верхнее ), Середнее, Нижнее; Майския: Верхнее, Середнее; Бутальское; вниз по Лене реке: Столбовское, Жиганское, Оленское; вверх no Олекме: Тугирское, Чаринское (л.616), Олекминский острожекъ;  Индигирския: Верхнее, Нижнее, Зашиверное (л. 649); Алазеиское (л. 651); Колымския: Верхнее (л. 655 об.), Середнее (л. 658), Нижнее (л. 660 o6.); Охотцкое;  Мотыхлейское; Янское Верхнее; Вилюйское Верхнее)». Окончание книги зимовейнаго сбора утрачено. Рукопись принесена в дар якутом  И. П. Шадриным через посредство П. B. Оленина. СВИТОК ГРАМОТ ЯКУТСКАГО КРАЯ 1656—1658 гг.  , Сведения о рукописях, печатных изданиях и других предметах, поступивших в рукописное отделение библиотеки Императорской Академии Наук в 1904 году, стр.75

Как и каким образом попала рукопись такой книги к якуту Шадрину, не ясно.  А П.В.Оленин был политссыльным.  Вместе с В. П. Зубриловым – первым хранителем Якутского музея он   во время поездок на средства статистического комитета по Якутскому округу собирал первые экспонаты.

1653 ЧЕЛОБИТНЫЕ ОБ УВЕЛИЧИВАНИИ ЧИСЛА КАЗАКОВ
Река Чара была густо заселена «иноземцами», так называли тунгусов. Их было настолько много, что казаков требовалось всё больше и больше. Оголялся не только Олёкминский острог, но и Якутский.  Государевы люди часто побиваются.
Отписка Якутского воеводы Михаила Лодыженского
«1653г августа 23 Отписка Якутского воеводы Михаила Лодыженского о числе служилых людей в Якутске и подведомственных ему зимовьях, о денежных и хлебных их окладах и проч. «Да по наш же, государь, холопей твоих приезд послано из Якуцкого в годовые службы в прошлом в 160 (1651) году: на Маю в верхнее зимовье двенадцать человек, в середнее зимовье девять человек, на Алдан в Буталское зимовье на усть Камнуны тринадцать человек, на Вилюй в верхнее зимовье четырнадцать человек, в середнее зимовье девять человек, на усть Вилюя семь человек, и в Столбовское зимовье десять человек, в Жиганы семь человек, под Тугирский волок двенадцать человек, на Чару десять человек, в Олёкминской острожок четыре человека...и всего на данные службы надобно в старые зимовья к прежним в прибавку; а послать, государь, тех служилых людей в прибавку, а не на перемену, для того что в Якутском служилых людей мало, и промышленные, государь, люди за малолюдством служилых людей на промыслы ходят мало ж, потому-что, государь, в тех далных местах, иноземцев многолюдно, и малолюдством, государь, тех иноземцев твоею государевою угрозою устращать не можно, и те, государь, иноземцы в прошлых годах, видя малолюдство, твоих государевых служилых, торговых и промышленных людей многих побили; надобно было послать по самой нуже: на Чару реку тринадцать человек, вверх по Олёкме под Тугирский волок двенадцать человек, в Олёкминский острожек шесть человек».

1655г. НА ЧАРУ 10 ЧЕЛОВЕК…
«Во 164 и во 165 году; да мы ж, государь, холопи твои, послали на твои государевы на годовые службы по самой же нуже за безлюдством: на Вилюй в верхнее зимовье одиннадцать человек, на Вилюй же в середнее зимовье шесть человек, на усть Вилюя шесть человек , в Жиганы девять человек, к Столбом шесть человек, на Яну в верхнее зимовье шесть человек, на Маю в верхнее зимовье восемь  человек, на Маю ж в середнее зимовье пять человек, на Алдан в Буталское и на усть Камнуны одиннадцать человек , на Чару десять человек , под Тугирской волок одиннадцать человек, да в Олекминской острожек шесть человек , да по твои государевы хлебные запасы на Ленской волок семь человек, да за твоею государевою соболиною казною к Москве в провожатых десять человек».  Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографическою комиссиею. Том 3, стр.408

 1675-1676гг. АМАНАТЫ
То, что якуты стали более законопослушными гражданами, видно по записи 1675-1676г.: «а Якуты платят ясак без аманатов».   
М.А. Красовский в своей книге «Русские в Якутской области в 17в.» Казань.Типо-литография Императорского Университета 1895. пишет о том, что ясак с одних и тех же якутов собирали дважды. Приходили казаки из Туруханска и Енисейска. Якуты не вытерпели поборов и в 1643г. 600 с лишним человек во главе с князцем Мамыкой осадили Якутский острог. Почти два месяца продолжалась зимняя осада. «Во время ея казаки терпели крайний недостаток в пище, но твёрдо охраняли свой острог и отгоняли неприятеля. Наконец якуты, не видя никакого успеха, бросили осаду острога и отошли. Галкин послал за ними партию казаков, которая усмирила часть возмутившихся якутов, а оставшиеся не усмирёнными чрез два года снова осадили Якутск, но взять его не могли; при этом они разорили оставшихся верными русским якутов. После вторичной неудачи большая часть якутов откочевала в разныя отдалённые места, вероятно на р.Вилюй и к Ледовитому морю, потому что мангазейские казаки прежде на р.Вилюе Якутов не находили, а впоследствии, в 1641 году боярский сын воин Шахов, служивший на р.Вилюе около семи лет, доносил якутским воеводам, что по р.Вилюе живёт до 3-х тысяч якутов и тунгусов».  В преданиях о Тыгыне тоже сохранились истории об осаде якутами Якутского острога, как они сплетали аркан из конского волоса и пытались уронить башню.
 
Тунгусы  всегда были вольнолюбивым кочевым племенем. И собирать ясак с них было труднее. Поэтому и придумало правительство «довольно действительное средство для предотвращения его и для побуждения ясачных иноземцев к правильной уплате ясака. Оно предписывало брать с каждого объясаченного рода аманатов (т.е. заложников) из лучших людей и содержать их под строгим караулом в ближайшем к их улусам зимовьях или острожках на казённый счёт. Имея таки образом в своих руках наиболее представительных членов известнаго рода, русские уже могли разсчитывать на покорность этого рода и на более или менее правильную уплату ясака. Действительно, весьма часто случалось, что как только аманат убегал от Русских, то вместе с тем прекращалась тем родом, к которому принадлежал аманат и уплата ясака. Точно также, когда инородцы возмущались против Русских и нападали на Русские острожки и зимовья, то всегда старались выручить находящихся там аманатов. Известный аманат мог быть отпущен в свой улус только тогда, когда приходил к нему кто-нибудь другой из его рода».
Русские в Якутской области в XVII в.,
 Красовский М.А. Казань.Типо-литография Императорского Университета 1895.
 
О том, что восставали и тунгусы зимовья Чаринского говорится в записях Оглоблина . Зимовьё Чаринское здесь уже относится к старым зимовьям.

«ЯСАЧНЫЯ ОМЕТЫ И ПОМЕТЫ.   Якутский уезд  в административном отношении  делился на домети и зимовья. Книга начинает с волостей, затем (с л. 610) идут тунгуския, якутския и юкагирския зимовья, которыя делились на старыя и новыя. Старых было 21 зимовье, а новых  два. Любопытен перечень тех  и других, так здесь имеем  дело с «новыми землицами»  обширнаго «Ленскаго Разряда». Вот  этот  перечень: зимовья Верхнее Янское (л. 611), Нижнее Янское (л. 620),Верхнее Вилюйское (л. 621 об.), СереднееВилюйское (л. 631), Нижнее Усть-Вилюйское(л. 641), Верхнее Майское (л. 652), СереднееМайское (л. 659 об.), Буталское Алданское (л.666 об.), Буталское Усть-Камнутское и Столбоеское вимовья  у р. Лены,  –  любопытна запись об  «измене»  ясачных людей этих  зимовей, побивших ясачных сборщиков и проч.—л. 677), Жиганское (л. 692об.), Тугирское («сверх» р. Олекмы  –  л, 698, Чаринское (на той же  реке –  л. 699 об.), Олекминский острожек  (на  устье реки Олекмы  – л. 706), зимовья Оленское (на реке Оленке  –  л. 717 об), Верхнее Индигирское (на дальной  р. Индигирке  –  л. 729 об.), Нижнее Индигирское (л. 733 об.), Алазейское(на „дальной»  р. Алазейне  – л. 736 об.), Верхнее Ковымское (на «дальной»  р. Ковыми –  л. 741), Середнее Ковымское (л. 742 об.) и Нижее Ковымское (л. 744 об.). Новыя зимовья:Охотское (с  «новой»  р. Охоты  – л. 747 об.) и Мотыхлейское (с «новой»  p. Moтыхлея  – л.749). После общих и подробных итогов сбора мягкой рухляди по 23 зимовьям уезда(л. 751 об.), идут не встречающияся в  «сметах» других  уездов  записи о таможенном сборе мягкой рухляди по зимовьям (л. 788): общие итоги таможенных сборов по каждому зимовью, по годом, а нечастныя записи каждаго сбора. Особый отдел представляют  так же записи о приходе, неокладной мягкой рухляди(л. 802):      Оглоблин Н.Н., Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа (1592-1768). Том 1, стр.102

 И ещё один факт из этой книги: Тугирское и Чаринское зимовьё находится сверх реки Олёкмы. Это совпадёт с тем, что зимовьё Чаринское найдут якутские школьники на р.Кема, впадающей в Чару. (Сама Чара впадает в Олёкму).
И ходу от Олёкминского острожка до Чаринского 10 дней, об этом говорит другой документ. Кстати, Чаринским зимовьём названо не только основное зимовьё но и Устьпатомское зимовьё. Загадка, которую по имеющимся сведениям, отгадать не удалось. Возможно, речь идёт о Малом Патоме.
«От Якуцкого ходу на судах до усть Олекмы ж две недели, да вверх по Олекме реке ходу до Чаринского зимовья десять дней, а в то зимовье посылаетца служилых людей 11 человек, а аманатов 6 человек. Чаринское ж Устьпатомское зимовье от Якуцкого вверх по Лене ж ходу на судах до усть Олекмы две недели, а от усть Олекмы до зимовья 6 ден, а в то зимовье посылаетца служилых людей 8 человек, да аманатов в том зимовье 3 человека. А в тех двух зимовьях ясачных Тунгусов против книг 183 году 137 человек, в том числе 3 человека Илимского острогу Назарко Кистенев с товарыщи, а оклад  на них ясаку 8 сороков 36 соболей, в том числе на убитых на 3 человеках 12 соболей».  , Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографическою комиссиею. Том 6, стр.412

[Ирина Котельникова]

1674 МАТВЕЙ ЯРЫГИН
Следующий наказ даёт полную картину о ясачном сборе с тунгусов и якутов, к которым относятся и чаринские ясачные люди.
Наказ в Олёкминский острог Матвею Ярыгину.
Вспомним, что в 1671г. на одногодичную службу в Чаринское направляется Пётр Ярышкин. Часто одна и та жа фамилия писалась по-разному и казаки могли быть сродниками.
 «1674 Июля 24. Воеводская наказная память якутскому сыну боярскому Матвею Ярыгину, отправленному в Олёкминский острог для сбора государева ясака.
 Лета 7182 июля в 24 день, по Государеву Цареву и Великого Князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии Самодержца, указу и по приказу воеводы князя  –  Якова Петровича Волконского, память Якутцкого острогу сыну боярскому Матвею Ярыгину. Итти ему, с служилыми людми, Великого Государя на службу, в Олекминской острожек, для Великого Государя Царя и Великого Князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии Самодержца, ясачного сбору. И пришед, тебе Матвею принять у сотника казачья у Третьяка Смирнягина Олекминской острожек, и служилых людей, и аманатов, по росписи, которых у него Третьяка налицо заедеш, и аманатские рыбные кормы, и ясачныя книги, и Великого Государя в казне вся-кие товары, и суды и судовые снасти; а сколко чего налицо примеш, и в том с ним росписаться, а росписався, выслать его Третьяка и служилых людей всех в Якутцкой острог, и росписнои список, за своею рукою, прислать тотчас, не замотчав, с кем пригоже. И будучи ему Матвею в Олекминском острожке, для  ясачного сбору посылать в прежние ясачные волости служилых людей к прежним ясачным иноземцам, и в иные в новые землицы по Олекме и по сторонним рекам, которые поблизку прилегают к той же к Олекме реке, и велеть тем служилым людем новых немирных землиц неясачных Тунгусов и всяких иноземцов, розных языков, которые по тем рекам и по иным сторонным рекам живут, призывая всякими мерами, с великим раденьем, приводить под его Великого Государя Царьскую высокую руку, чтоб они были под его Великого Государя Царскою высокою рукою в ясачном в вечном холопстве на веки неотступно; и на Великого Государя ясак с тех с прежних ясачных иноземцов велеть сбирать по ясачным книгам, каковы с ними пошлеш за своею рукою, сполна, без недобору».
К сторонним рекам относили и реку Чара. И речь идёт и о наших тунгусах чаринских.
 То, что не добиралось в прежние годы по тем или иным причинам называлось «доимками». Эти доимки полагалось собирать в другие годы и записывать отдельными статьями в ясачные книги. Все записи должны были закрепляться печатями «впредь для спору и для иных ясачных сборщиков, чтоб тем ясачным людем продажи и налог от служилых людей не было».
За ясак иноземцам предлагалось выплачивать даже жалованье медью и железом. Всё, что приносилось сверх ясака, называлось «поминками» и записывалось отдельно, и брать самим от этой поминочной рухляди сборщикам запрещалось:
«А самим вам тою своею поминочною мягкою рухлядью не корыстоваться, и Великого Государя из казны добрых соболей и иной мягкой рухляди на свою рухлядь не переменяти, и никакой хитрости Великого Государя над соболиного казною не чинить».
Особое указание давалось и насчёт покупки тунгусских людей:
«И никаких девок и робят и баб у ясачных людей не покупать, и не подговаривать, и в Якутцкой не вывозить; и торговым и промышленым и всяких чинов людем покупат, и на товары выменивать, и подговаривать женок и девок и робят отнюдь не давать, итого смотреть накрепко и заказ учинить; а кто будет купитъ, или отымет, или украдет, или подговорит ясачных людей жонку или девку или малого, а про то сыщется, или у кого выймут: и тех давать на крепкие поруки с записьми, и велеть им за поруками ставиться в Якутцком, в Съезжей избе перед воеводою перед князем Яковом Петровичем Волконским».  Ниже будет документ, говорящий о том, что казаки не только брали жонок и девок, но и робятами не брезговали.
Запрещалось также ясачным людям, после сдачи ясака, торговать оставшимися или вновь добытыми шкурами в иных «немирных землицах».   «А как Великого Государя с ясаком Тунгуские князцы и их улусные люди учнут приезжать, и ему б тех Тунгусов велеть кормить Великого Государя запасы доволно, и сказав им Великого Государя жаловалное слово и отпустить их по их кочевьям, и приказывать им накрепко, чтоб они Великого Государя ясак с себя и с своих улусных людей, и с детей и с братьи и с племяиников, и с захребетников, и с подростков, по вся годы платили сполна, безо всякого недобору, и иных бы свою братью под его Великого Государя Царскую высокую руку приводили, и во всем бы они Великому Государю служили и радели и прямили».
Так же предлагалось самим тунгусам докладывать о измене их сородичей, об убийстве служилых людей.  За этот донос тунгусам обещали имущество изменников и охрану  от немирных людей. Тут же даётся указ, чтобы  «посылать за тою Великого Государя соболиною казною служилых людей непомногу, пoсколко человек пригоже, чтоб за безлюдством ясачной сбор не стал».
Особо выделяется, чтобы ясачные книги были без пометок, подчисток и исправлений:   «А будет ты Матвей пришлеш книги черные, и в тех книгах взятки будут писаны числами, а не складом, или будет скребено, и меж строк приписано, и в словах подправлено: и тебе Матвею, и тому, кто такие несправчиные книги писать учнет, за то по указу Великого Государя,  быть в жестоком наказанье, да на вас же возмут в казну Великого Государя пени безо всякой пощады».
 Казакам же предлагалось выполнять и роль судей между доносившими друг на друга тунгусами:  «и росправа меж ими чинить безволокитно, а с запорных исков имать на Великого Государя с судных дел пошлин, на виноватых, с рубля по гривне, а пересуду по две гривны, да правого десятка по четыре денги; а которые судные дела будут менши рубля, и с тех судных дел пошлин на виноватых имать по розчету, а пересуду и праваго десятка с тех с невеликих судных дел не имать; а с кабалных судных дел, которая кабала в суде будет не в споре в десяти рублех, и с той кабалы имать пошлин по полуполтине, а менши десяти рублев с кабалы по гривне; а которые служилые и всяких чинов люди подав челобитные о суде, и до суда помирятся: и с тех людей имать мирового по гривне; а со лживых кабал пошлин  имать вдвое; и те денги писать в книги имянно, и держать те денги, до посылки в Якутцкой, Великого Государя в казне, с великим береженьем. А на челобитчиковы судные дела имать бумагу на челобитчиках».   
Так как остроги и зимовья строились из дерева, во избежании пожаров предлагалось «ему ж Матвею, и служилым и торговым и промышленым людем, в Олекминском острожке, где Великого Государя казенные анбары с соболиною казною, во все лето, с весны, летнею порою изб и бань не топить, и в избах ничего не варить, а варить бы есть за зимовьем, отшед подале, чтоб от того топленья Великого Государя казне и зимовью от пожару какого дурна не учинилось, а кому будет доведется хлебов испечь, и они б избы топили в ненастные дни, с водою, а не в жаркие дни».
Аманатов приказывалось содержать в аманатских избах, «в казенках, за запором и в железах, за крепкою сторожею, чтоб пришед воровски в Олекминской острожек их аманатские родники и немирных землиц неясачные люди какого дурна над вами не учинили, и их аманатов не отбили; и самому ему Матвею караулов дозирать почасту, чтоб на карауле стояли усторожливо с оружьем».    Черновой подлинника писан столбцем на осьмнадцати листках, с немногими, поправками.   Из архива Якутскаго Областнаго Правления.   Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссией. Том 4, стр.536
 

[Ирина Котельникова]

1677г ЗИМОВЬЕ ЧАРИНСКОЕ. ИВАН ПАЛОМОШНЫЙ.
Указ в Чаринское зимовьё Ивану Паломошному.
 Пятидесятник Ивашка Паломошный упоминается выше. Его судьбу удалось проследить до его насильственной смерти. В некоторых моментах этот указ повторяет документ выше.
 «Лета 7185 августа в 13 день, по государеву цареву и великого князя Феодора Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, указу и по приказу воеводы Андрея Афонасьевича Барнешлева, память Якутцкого острогу казаку  Ивану Паламошному.
  «У Бога милости прося, чинить промысл над иноземцами и поймать аманатов, сколко милосердый Бог подаст, и под тех аманатов сбирать великого государя ясак, по их мочи, и жесточи никакие не чинить. И как те иноземцы великого государя с ясаком учнут  … приходить, и ему с тех ясачных иноземцов великого государя ясак имать, при служилых людех, соболи добрые с пупки и с хвосты, и шубы, и наполники, и пластины собольи, и шубы горносталные, и бобры, и кошлоки черные и чернокарие, и карие, и рыжие, и лисицы черные, и чернобурые, и бурые, и черночеревые, и сиводущатые, и красные, и рыси, и выдры, и песцы черные и голубые с лапы и с хвосты, и волки, по окладом их сполна и вздоимки на прошлые годы, кто сколко в прошлых годех не доплачивали, сбирать сполна ж по ясачным книгам; и подросков, и захребетников у ясачных людей, детей, и братью, и племянников проведывать и сыскивать накрепко, а сыскав, на великого государя ясак с них сбирать потому ж, как и с их братьи, ласкою, а не жесточью, смотря по их мочи, кому что мочно платить, чтоб великого государя в ясаке перед прошлыми годами учинить прибыль, которая бе прибыль великому государю и впредь была прочна и стоятелна.  ... А самому ему тою своею поминочною мягкою рухлядью не корыстоватца и великого государя из казны добрых соболей и иной мягкой рухляди на свою рухлядь не переменяти  и никакой хитрости великого государя над соболиною казною не чинить, и  никаких девок и робят и баб у ясачных людей не покупать и не подговаривать и в Якутцкой не вывозить; а что у ясачных людей, сверх великого государя ясаку, как оне заплатят весь сполна, соболей и всякой мягкой рухляди объявитца, и ему те соболи купить у тех иноземцов великого государя на товары, которые товары за росходы останутца, и те покупные соболи и всякую мягкую рухлядь и что за нее великого государя товаров будет дано, записывать в теж ясачные книги имянно себе статьею».
Казакам и промышленным людям строго-настрого запрещалось ездить прежде сбора ясака в ясачные места и привозить туда в обмен на меха разные товары: «Самому ему и служилым людем в ясачные волости Руских своих товаров и вина и табаку не возить и с иноземцы не торговати ж и мягкой рухляди никакой у них не покупати».
Сопротивлявшихся поборам тунгусов приказано было «смирять и под его великого государя царскую высокую руку приводить, и ясак с них и аманатов имать…» 
 
 Немного нарушим датировку документов по Чаринскому, так как самое время рассказать о смерти Ивана Палмошного и других казаков, наступившей от самих же казаков. Ивана Палмошного, как и других, частенько посылали, видимо, в Приказы. Это изначально Приказ в Тобольске, а затем и Сибирский приказ в Москве. Нужно только представить, как добирались из далёкой Якутии в Москву. Дорога, более-менее пригодной была только в зимнее время. Огромное расстояние, нехватка продуктов в дороге, длительный срок такой командировки не вызывал желание, кроме обычной службы в зимовьях, выполнять ещё и эту по доставке ясака, бумаг в Приказы. За ослушание и поплатились смертью два казака, имена которых мы встречаем в списках зимовья Чаринского – Иван Палмошный и Филипп Щербаков.
1691г. СМЕРТЬ КАЗАКОВ  ИВАНА ПАЛМОШНОГО И ФИЛИППА ЩЕРБАКОВА
Рис.11 Виды казней в Сибири

«Обозрение большаго сыска Д. Полянскаго. За росписью идут распросныя речи в Сибирском приказе находившихся в Москве якутских служилых людей об этих делах…воеводам от приказных людей. В виду тяжести воеводских запросов  служилые часто отказывались ехать на приказы, за что воеводы приравнивали их  к бунтовщикам, наказывали и пытали до смерти... Так, П. Зиновьев пытав, казним боярскаго сына Михаила Антипьева... Он же запытал до смерти казачьих пятидесятниковъ Филиппа Щербакова и Ивана Полномошнаго и др. служилых людей... От приказов особенно отказывались пожиточные люди и за то жестоко страдали от воевод, напр.: кн. Иван Гага- рин пожиточного человека атамана Сергея Мухоплева пытал трижды за то, что он никуды на приказы не ездил... Эти воеводския дачи они служилые люди себе исполняли тем, что принимали от ясачных людей (которые позаводнее) подносимую им в почесть мягкую рухлядь, но путем насилия ничего якобы не брали с инородцов, в  доказательство чего ссылаются на то, что «челобитья на них в том ни от кого иноземцов небывало...Атаман Василий Петриловской показал, что ему пришлось давать кн. Гагарину от отпусков на приказы: в 200 г.(1691),в Чаринское зимовье  –  китажных товаров на 50 р., –  в 201 г., в СреднееВилюйское зимовье, 70 р.,   в 202 г., в Жиганское зимовье, 50 р. И еще кабалу в 50 р., которую оплатил, вернувшись из зимовья. Воеводам M. и A. Арсеньевым атаман дал в 204 г., за Жиганскокое зимовье, 250 р., в  205 г., за Верхнее Вилюйское, 200 р. и т. д. С росписью C. Федорова (см. выше) выходить разница: там  за Жиганское зимовье, в 204 г., дано 350 р., за B. Вилюйское в 205 г. 400 р. и т. д. Кто из них показывал вернее, трудно сказать решительно, но кажется не заинтересованному в  деле Федорову можно скорее поверить...Вообще, распросныя речи содержать много бытовых подробностей об  условиях и характер службы на дальнем северо-востоке Сибири ». — Оглоблин Н.Н., Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа (1592-1768). Том 3, стр.329